Новичок в гомеопатии быстро замечает, что если речь идет об искусстве в медицине, то имеют в виде гомеопатический подход к болезням и к их лечению. Некоторые дают одно лекарство за раз, это уницисты; другие соединяют несколько лекарств, это плюралисты и комплексисты. Где же правда? Теоретически каждая школа имеет свои аргументы и они достаточно веские с обеих сторон.

Лично я приведу в пользу плюралистской школы тот общеизвестный факт, что гомеопатические лекарства уже сами по себе являются сложными веществами, объединяющими различные комплементы. Вот что говорит по этому поводу профессор Реннского факультета Лоик Жирр: «Лекарственное растение, взятое в целом, оказывает больший фармакологический эффект, нежели чем каждый из его компонентов, взятых в отдельности». В таком случае говорят о синергизме. Потенциировании, антогонизме. Считают, что нарушения, затрагивающие одновременно несколько функций или органов, прекрасно лечатся комплексными лекарствами. Впрочем, высказываясь в пользу уницистской школы, можно иначе трактовать этот аргумент, а именно: гомеопатическое лекарство часто уже само по себе является комплексом и не следует усложнять и добавлять еще один. В действительности же, поскольку патогенезы основаны на результатах приема одного единственного лекарства, никто не знает, что произойдет, если дать одновременно несколько лекарств. А каким образом практикующий врач составит себе представление о действии лекарства, если его используют в сочетании со многими другими?

Целью моей статьи не являются бесконечные доводы на эту тему. Я хочу показать, как на практике можно быть уницистом и каковы преимущества этого метода. Я сделают это на примере трех наблюдений. Первое наблюдение. Это случай, когда одно лекарство кажется сразу же очевидным, не прибегая ни к какому Реперториуму, и независимо от того уницист ты или плюралист, дебютант или опытный врач.

Бриджитт, девочка пяти с половиной лет, раньше ничем не болела, кроме легкой простуды. В феврале 1980 года, в 8 часов 30 минут утра я был срочно вызван к девочке по причине очень высокой температуры (40 град.), которая не снижалась с часа ночи, несмотря на прием аспирина. У девочки были ярко выражены психические признаки тревожного возбуждения, чередующиеся с состоянием прострации. Беспокоила сильная боль в правом ухе. В течение предшествующих двух суток у нее был насморк и лихорадка. Со вчерашнего дня выделения из носа стали гнойными. Клинический осмотр показал, что состояние девочки средней тяжести, речь идет о гнойном отите. Ребенок постоянно пьет воду маленькими глотками из стакана у кровати и лежит на больном ухе. Я даю ей, конечно же, Arsenicum alb. 9 CH, три гранулы через час. В ее полдень я захожу ее навестить. Она уже сидит в кровати и рассматривает комиксы. Среди родных никто не тревожится. Температура 38,5 град.; девочка спала все утро. Осмотр показывает, что барабанные перепонки одинаковые. В 20 часов температура 37,5, девочка играла во вторую половину дня, барабанные перепонки выглядят так, как будто гной отошел через евстахиеву трубу. На следующий день, к вечеру, осмотр показывает, что барабанные перепонки почти нормальные. В таком случае некоторые могли бы добавить к Atsemicum alb. Еще какое-нибудь лекарство, например Capsicum: «Чтобы предупредить мастоидит!» Но тогда, как потом определить действие Atsenicum alb.? Что касается меня, этот случай позволил мне «проникнуться духом лекарства» и извлечь из него то, что нельзя выразить словами, но что заставляет «почувствовать» лекарство и что является основным для начинающего врача. Как и вся семья девочки я пережил страх за ее жизнь и этот страх заставил меня колебаться между гомеопатичеким лечением и аллопатическим поведением (госпитализация, прокол, антибиотики).

На следующий день я задаю девочке вопрос: «Чего ты боялась?», и она отвечает: «Я не хотела, чтобы папа отравил щенков». Ее мать объясняет, что восемь дней назад их собака ощенилась и они не хотели оставлять щенков и что ее муж намеревался их отравить (обнаруживаем Atsenic, старый, добрый яд).

Но почему мысль об этом отравлении вызвала у ребенка такую подсознательную панику? Можно представить, что пять с половиной лет, в расцвете эдипова комплекса, ребенок отождествил себя со щенками. Отец убивает ее как людоед, пожирающий детей. Отсюда, пробуждение страха кастрации и смерти.

Второе наблюдение. Однажды в полдень, в мой кабинет входят обезумевшие родители, держа на руках ребенка четырех лет в очень тяжелом состоянии. У ребенка непрерывная рвота с полуночи. Когда ему дают что-нибудь проглотить, его тут же вырывает.

Ребенка укладывают на кушетку. Он бледен, покрыт холодным потом и в состоянии прострации. Однако, есть примечательный признак – его тело содрогается от сильной икоты. Многие лекарства приходят мне на ум: Phosphorus, Arsenicum, Stramonium. Можно было назначить любое из них. Но примечательным симптомом является эта сильная икота, которая доминирует в картине болезни. Какие лекарства имеют в потогенезе сильную рвоту с последующей икотой? Моя память начинающего врача ничего мне не подсказывает. Тогда открываю Реперториум Кента, который в рубрике «икота после рвоты» дает два лекарства: Bryonia и Veretrum alb. Картина проясняется. Я даю три гранулы Veratrum alb. 7 CH и мы проходим с родителями в другую комнату, чтобы обсудить условия ухода и режима для их ребенка.

Несколько минут спустя, когда мы возвращаемся в комнату, где лежал больной, мы застаем ребенка н ковре на корточках, играющим с машинкой. Рвота больше не возобновлялась. Впоследствии я встречал еще несколько случаев с Veratrum alb. и мне уже не надо было открывать Реперториум Кента.

Третье наблюдение. Если при острых состояниях легко находят лекарство, либо сразу, либо посмотрев одну-две рубрики реперториума, то при хронических заболеваниях дело часто обстоит по-другому. В этом случае необходима полная реперторизация.

Тьерри, девятилетний мальчик, пришел ко мне на консультацию в ноябре 1980 года по поводу рецидиирующей гематурии, появившейся 2 года назад после ревматоидной пурпуры. В анамнезе у ребенка астма. В раннем детстве мальчик часто болел отитами, особенно в периоде прорезывания зубов и в конце концов у него были удалены аденоидные разрастания. Впоследствие его состояние было почти нормальным, лишь изредка наблюдались ацетоновые рпиступы. В возрасте семи лет мальчик заболел сильной ветряной оспой, вслед за которой через два месяца появилась ревматоидная пурпура. Довольно высокий титр антистептококковых антител заставил врачей назначить Орциллин при каждом подъеме температуры, то есть приблизительно одну неделю из двух.

Так как аллопатическое лечение оказалось неспособным приостановить гематурию, решили попробовать гомеопатию. Ребенок принимал безрезультатно различные лекарства, в том числе такие нозоды, как: Etreptococcinym, Tuberculinum и Psorinum.

Я же решаю посмотреть в реперториуме следующие симптомы: желание компании, желание сладостей, синие круги под глазами, зловонное дыхание, следы зубов на языке, припухлые веки, кровавая моча. В результате этой реперторизации на первое место выходит Atsenicum alb. и за ним следуют при лекарства: Lycopodium, Mercutuys, Sepia. 9 декабря 1980 года при остром приступе гематурии. Я ему даю Arsenicum alb. 9, 15 и 30 СН, три дозы последовательно. 26 декабря моча просветлилась, но, однако, не стала нормальной, а на нижних частях тел появилась пурпура. Считая позитивным возвращение старых симптов, продолжаю давать Arsenicum alb.15 СН, одну дозу каждые 2 недели. В январе состояние ребенка характеризовалось подъемами и спадами, отмечалось чередование пурпуры на нижних частях тела и гематурии, при этом было не ясно, в какую сторону развивается болезнь.

28 января появляются новые симптомы: пузырчатая сыпь на лице и на голенях, при расчесывании пузырьки вскрываются с образованием эрозий. Через несколько дней моча стала мутной, с известковым осадком. Я решаю давать Sepia, тем более, что ребенок боится холода и имеется склонность к запорам. Пурпура «пылает» еще несколько дней, затем все налаживается и с кожей и с мочой. Ребенок продолжает принимать Sepia 30 СН по одной дозе каждый месяц.

В мае 1981 года впервые за несколько месяцев отмечается нормальный анализ мочи. В октябре 1981, через 9 месяцев, никаких признаков гематурии не обнаружено, и клинический и биохимический анализы нормальные.

Итак, в этом случае, ни один из характерных симптомов не мог достоверно указывать на нужное лекарство. Соображения типологического характера или какие-либо другие приводили в тупик.. Только реперторизация всех постоянных мелких симптомов смогла помочь выбрать лекарство, способное оказать воздействие на состояние больного.

Заключение. Китайская сказка гласит: «Давным-давно жил в Индии святой лекарь по имени Живака. Он умел смешивать и соединять лекарственные травы. Иногда одни растением он лечил разные болезни. Когда жизнь Живаки подошла ко концу, травы начали плакать: «мы можем лечить все болезни, но только один Живака сумел очень хорошо познать нас. Люди, которые придут позже, будут нередко ошибаться, применяя нас то в излишних количествах, то в недостаточных, и мы не сможем уже излечить болезни».