Любое болезненное состояние возникает в результате отклонения от естественного состояния.

            Человеческое существо от самого своего рождения “предобразовано” (т.е. его внешний вид и внутренний образ определен какими-то причинами - МД) и “предопределено” (в том же смысле - своей не случайности, а обусловленности определенными причинами - МД). Но если оно и ограничено данными своей (жизненной - МД) функции,  оно все же не может считаться подверженным какой-то неотвратимой фатальности (роковой обреченности), которую невозможно заклясть. “Человек - это существо возможное, но это не доступное реализации - любил бывало говорить др. Анри Фавр. Типологическое наблюдение позволяет нам определить это возможное: “становление” человеческого существа. Если индивид имеет склонность к отклонению от того плана, для которого дан, его наполняет расстройство, у него возникает болезненное состояние. И тогда естественный порядок становится болезненным; и тогда врачу надлежит его “лечить” - этого больного - обеспечивая не только выправление больного субъекта, но также указывая направление и ориентацию для здорового субъекта.

            Если мы внимательно рассмотрим здорового человека, мы не обнаружим ничего аномального в функциональной игре его органов. Он впрочем и не жалуется ни на что, за исключением того, что “он немного не такой, как все; не так принимает жизнь, как все”; “несчастен, сам не знает почему, и возможно поддается чувству глубокого волнения, когда этому субъекту 12-15 лет; когда его родители жалуются, что характер у него стал подозрительным и недоверчивым, лживым и лицемерным, что его работоспособность очень упала (отдача стала катастрофически малой), что его идеи стали странными, представления “преждевременными и порочными”.

            Достаточно внимательно на него взглянуть, чтобы “понять” этот непонятный ум, который тщится выйти из этой семейной оболочки, которая его стесняет и разрушает в нем то, что ему вручено, вверено. Вот тут нужно поговорить с ним помягче и как-будто, не обращая внимания на его изумленные и пораженные глаза, которые обычно при этом, отражают не страх, а явное одобрение, порассказать ему, для чего слагается вся его жизнь, с ее ушибленными устремлениями, разрушающимися взлетами, неутоленным любопытством, порочностью его воображения. Но при этом нужно иметь в виду не только половую порочность, которая нередко проявляется как результат нагромождения идей, не уточненных до конца, но нужно в первую очередь иметь в виду те уклонения воображения, какие, разочарованные в своем функционировании, не могут фиксироваться на тех надежных и безопасных уровнях, какие ему даже никогда не представлялись.

            Такой субъект является здоровым с чисто медицинской точки зрения. А между тем он принадлежит нам, так как мы можем и должны сделать ему добро. Он “в своем порядке”, но только он его не сознает, “не познал его”. И он страдает и мучается от тех затруднений, на которые наталкивается его деятельность в нем самом и со стороны его родителей, которые не распознают в своем чаде таких проявлений, какие были бы адекватны их родительским привычкам или их атавизму. Без сомнения, его функциональная физиологическая игра еще не возмущена, все его органы гибки и незамедлительно протестуют против всех тех внезапных нагрузок, каким их иной раз подвергает доведенный до отчаяния владелец, впрочем даже не знающий о том, чего он от них может требовать, а чего не должен. И жизнь превращается для такого субъекта в подлинную геенну; и ему требуется редкая энергия для того, чтобы прийти в контакт с самим собой, хорошо себя познать и дисциплинировать. Сколько же это времени можно сберечь, скольких разочарований избежать, сколько несчастий предотвратить, если такому молодому человеку посчастливится встретить на своем пути кого-либо, кто укажет ему его “естественный порядок”, тот план, который ему “вверен” и наставит его в его “становлении” для того, чтобы обеспечить развитие его общественной ценности ,ее реализацию.

Тут возможны два образа действия:

            Один из них обращается к физическому порядку (субъекта), определяя данному субъекту “руководство”; другой - обращается к его психическому порядку, обеспечивая ему нужное “направление”.

            Оба эти образа действия принадлежат врачу и являются естественным последствием его наблюдения. Констатация Конституции данного субъекта доставляет нам те элементы, какие необходимы для того, чтобы обеспечить их руководство. А познание его темперамента укажет нам, в каком направлении нам надлежит обеспечить его “направление” (ориентацию).

            В предшествующих главах мы описали три Конституции, которым дали наименование Карбоничной, Фосфоричной и Флуоричной. Мы изучили для каждой из них Статику, Кинематику и Динамику (соответствующего индивида); равным образом, можно немедленно понять те полезные советы, какие мы должны давать тем Индивидам, какие обнаруживают отличительные черты этих Конституций. Но мы можем сделать еще лучше и указать каждому из этих субъектов: Карбонику, Фосфорику или Флуорику вкратце те гомеопатические лекарства, какие вообще им подходят. Позже, когда мы познаем еще и Темпераменты, и когда наконец сможем определять Тип наблюдаемого нами Индивида, мы сможем понимать ту ориентацию, какая должна быть дана субъекту; и это поможет нам обеспечить его индивидуальное лечение.

            В настоящий момент мы ограничиваем свои познания Конституцией. И, рассматривая тот физический порядок, утверждение которого они нам доставляют, мы можем указать каждому субъекту то руководство и те лечебные средства, какие ему наиболее подходят.