И все было бы ничего, если бы ни один фокус. Году, эдак, в 1993, под чудесным руководством вашего автора была разработана система "Синтез-Фолль", в которой тогда еще не было микроволнового резонанса и биорезонансной терапии, но метод Фолля был представлен в полном объеме – и диагностика, и электротерапия. Особенность электротерапии состоит в том, что "терапия плюс" действует на рассеивание, а "терапия минус" – на стимуляцию. "Плюс" и "минус" – это полярности; терапия осуществляется токами низкой частоты – от 0,1 до 10 Герц, при максимальной амплитуде 20 Вольт, что, впрочем, не суть важно. Важно то, что при "высоких показателях", что в соответствии с методом того же Фолля означает гиперактивность, следует применять "терапию плюс", дабы привести показатели "в норму". И, наоборот, при "низких показателях" "терапия минус" так же дает эффект нормализации. Чего и как – также не суть важно.

Так вот, выяснилось, что в 99 процентах случаев так все и происходит, но 1 процент дает ровно обратный результат – "терапия плюс" показания еще больше "повышает", а "терапия минус" – "понижает". По этому поводу мне даже пришлось выступать на конференции с сообщением на тему: "Использование метода Фолля при энерготреморе".

В итоге исследования выяснилось, что метод Фолля действует принципиально так же, как и гомеопатия – на иммуностимуляцию. Так что "терапия плюс" стремится, как бы, еще больше "повысить показатели", а иммунитет со свойственным ему энтузиазмом начинает действовать в обратном направлении и "понижает" их вплоть до "нормы". Здесь мы опять имеем дело не с прямым, а с опосредованным воздействием, при котором электротерапия – лишь иммуно-тренинг – это в 99 процентов случаев.

А как же оставшийся процент? Здесь уровень защитной энергии практически отсутствует, и иммунитет просто следует за внешним воздействием. При использовании метода Фолля это неопасно, достаточно, не раздумывая о самой ситуации, просто изменить полярность воздействия, и "показатели приходят в норму".

Но с гомеопатией это не пройдет, поскольку ситуация с недостатком жизненной энергии изменяет действие гомеопатических препаратов, вплоть до обратного.

Что же это значит? Вообще-то, ничего хорошего, как в отношении прогноза по клинике – перспектив на излечение, поскольку речь идет о полной иммунодепрессии и, по сути дела, полном истощении жизненных сил организма, так и для применения гомеопатии – никакой "обманной болезни" в этом случае не будет. Применив же препарат, мы можем вызвать реальный кризис – создать это заболевание.

Разумеется, такой случай с созданием реального заболевания достаточно сложно представить себе в теории гомеопатии, поскольку при испытании препаратов и выявлении их действия на здоровом человеке болезнь, разумеется, вызывается, но весьма существенными дозами вещества. Речь идет о вполне реальных дозах, которые характеризуются токсическим действием вещества на организм или, попросту говоря, действуют как яд. Конечно, для того, чтобы отравиться морской солью, ее потребуется одно количество, а для того, чтобы отравиться цианистым калием – совершенно другое. Но все равно, количество вполне существенное, во всяком случае, в теории гомеопатии предполагается, что даже самые первые деления – потенции гомеопатических средств – такого эффекта вызвать не способны. А "такого" и не нужно, поскольку в данном случае речь идет не о токсическом кризисе, а о кризисе иммунном. А иммунный кризис определяется, разве что запасом психической энергии, по крайней мере, весьма близок к ее уровню.

Вернемся к мамам: "Мой мальчик ходил по комнате, сквернословил, ругал Бога, и вообще…". По такого рода симптомам мама подобрала препарат Геосциамус. После применения шести горошин Геосциамуса в третьем сотенном разведении в течение двадцати минут наблюдалась фаза релаксации – кризис был снят. Но ровно через двадцать минут он приобрел новую силу и новые краски, вплоть до "полного восстановления патогенеза Геосциамуса" во всех мельчайших подробностях, прямо по "Материа медика". Типичная картина испытания гомеопатического препарата, когда наступает не временное ухудшение – временный кризис, а в полном объеме восстанавливается картина патогенеза, что маму, разумеется, "более чем изумило".

Итак, препарат подействовал как иммуностимулятор, но доза оказалась критической – полное восстановление патогенеза, а это означает, что гомеопатический препарат в данном случае спровоцировал совсем не "обманный", а вполне реальный кризис. Мало того, картина привычного кризиса была расширена, вплоть до описания действия препарата, а расширение картины кризиса ни о чем умном и хорошем не говорит с точки зрения кого угодно, особенно психиатра.

Итак, что мы наблюдаем? Критическая стадия иммунодепрессии, полное отсутствие сил, яркая реакция на иммуностимуляцию – этот случай известен в медицине, вот уже скоро восемь тысяч лет, как "состояние пустого Инь". Инь –это просто запас сил, а данный диагноз фиксирует "наличие их отсутствия". При данном диагнозе китайский врач был обязан отказать в любом виде терапии, поскольку для нее не было "лечебных оснований" и предложить подумать о восстановлении сил организма – о питании и отдыхе.

Кстати, в гомеопатии данное "состояние пустого Инь" соответствует миазму Туберкулини. И Туберкулин мог быть бы здесь вполне действующим препаратом. Действующим даже в ситуации хронического психического заболевания, даже после неоднократного пребывания в стационаре, даже учитывая прием нейролептиков в течение последних восьми лет – это реальный случай из практики.

При "состоянии пустого Инь" мы наблюдаем, что та самая "пружина" весьма и весьма уже "износилась". Впрочем, ситуацию следует рассмотреть более подробно. Итак, активизация после применения гомеопатии была? Была. Кризис "во всей красе" пронаблюдался? Да. Мало того, он явился следствием реакции иммунитета, так что силы еще есть, но просто доза лечебного воздействия была чрезмерной – явная перегрузка иммунитета. Разумеется, первый вопрос – в чем ошибка? Во всем. В выборе, дозе и разведении препарата, но главное, в непонимании ситуации. Кризис всегда вторичен, и воздействовать на него всегда крайне опасно. Можно лишь усилить симптоматику. Ключом к ответу на данный вопрос является доза реактивности. Она всегда соответствует дозе вещества, содержащегося в препарате. Поэтому гомеопатия в низких разведениях и в больших дозах более опасна в плане возникновения реактивности. Почему же обычно рекомендуют начинающим гомеопатам применять именно низкие потенции? Просто потому, что в случае общей клиники все ровно наоборот. Так, при обычных соматических заболеваниях, уровня иммунитета вполне достаточно, дабы не было реакции даже на низкие разведения, в то время как высокие всегда вызывают более значимые подвижки в состоянии пациента. Таким образом, если неопытность врача более опасна, чем доза реактивности, рекомендуется начинать с низких разведений.

В нашем же случае следовало вспомнить о единственно возможной схеме отмены, когда для снятия кризиса, вызванного гомеопатическим препаратом, используется тот же препарат, но в более высокой потенции. Было достаточно дать мальчику тот же препарат, но в тысячном потенцировании. Почему же это не было сделано? Обычный непрофессионализм или "коммон сенс": "если данный препарат вызвал обострение, значит…", – точно так же, как с движением рулем во время заноса. Рефлекторно (работает тот же самый "коммон сенс") всегда тянет повернуть руль против вращения автомобиля, что делает ситуацию абсолютно неуправляемой. Правильное же профессиональное движение требует специальной отработки и тренировки в заведомо безопасных условиях: машина выезжает на ледовый стадион – и крутись куда хочешь. Если же такого тренинга не было, важно, чтобы четко работала голова: следует сознательно действовать по правилам.

Впрочем, реакция мамы на это новое обострение вполне понятна – даже будучи профессиональным психологом, она остается мамой, а наблюдение очередного кризиса психику не укрепляет, а посему требовать весьма профессиональных действий просто невозможно. Да и гомеопатию она применяла на основе традиционных подходов, которые оправдывают себя в случаях общих соматических заболеваний, по крайней мере, без развитой иммунодепрессии; кризис-то на препарат, разумеется, будет всегда, просто в не слишком тяжелых случаях он проходит достаточно благополучно, как для пациента, так и для гомеопата.

Ряд простейших выводов.

Применение нейролептиков сразу делает ситуацию "принципиально неизлечимой", поскольку "подавлять организм" надо будет всю оставшуюся жизнь. Поэтому мнение о неизлечимости психических заболеваний следует дополнить: при применении аллопатических средств, которые крайне хороши для быстрой ликвидации кризиса и абсолютно неприемлемы для дальнейшего излечения. Просто, в соответствии с собственной схемой действия, то, что хорошо для случаев острых – янских, совершенно неприемлемо для ситуации хронической – иньской. Так что привычная "неизлечимость" диагноза основана на этом и только на этом. Разумеется, что гомеопатия, применение которой достаточно рискованно при острых случаях, может быть рекомендована при хроническом течении заболевания. Что значит "не рекомендована для острых случаев", когда есть очень хороший опыт применения того же Антигриппина – средства антиянского и антикризисного – для полной ликвидации ярких приступов? Просто случаи бывают настолько опасными (для окружающих), что непрофессионалу лучше не рисковать.

После хотя бы разового применения нейролептиков, реактивность организма становится "хронической", после года их приема следует рассматривать ситуацию как случай очень и очень тяжелой хроники, при которой мы будем наблюдать ярко выраженную иммунодепрессию – подавление жизненных сил.

Впрочем, само понятие "ярко выраженная иммунодепрессия" является критичным для применения гомеопатических средств, поскольку реакция на оздоровление под воздействием гомеопатии в этой ситуации всегда очень яркая, чего, собственно, и следует опасаться, дабы не вызвать ярких обострений. В известном смысле, как мы увидим с вами дальше, этот кризис является лечебным, но только когда он контролируется, поскольку само его течение может быть критичным как для жизни самого больного, так и для окружающих.

Разумеется, встает вопрос, как оценить то или иное состояние. Так с одним папой произошел следующий разговор: "Вы понимаете, психиатрия рассматривает ярость, злобу, раздражительность как весьма и весьма опасные факторы, которые, скажем так, могут существенно удлинить курс стационарного лечения?" – спросил я у него, на что папа ответил: "Это понятно, но что тогда на улице творится? Кто ходит там, за окном?". И он прав, поскольку с такими негативными проявлениями психики приходится сталкиваться каждый день.

Первый этап – черты характера. Итак, если вы зашли в магазин, вас там как следует обругали, это не повод звонить в психиатрическую клинику – это просто у человека "характер такой". Звонить в милицию также бесполезно – милиция не склонна реагировать на данные "характерные проявления". Если кого-то убили или ограбили – это дело другое.

Что же следует понимать под "чертами характера"? Если вас не убили. Предполагается, что эмоциональная реакция была вполне адекватна при данном развитии событий. Может быть, ваша прическа не понравилась – вот и реакция. Если реакция более или менее соответствует ситуации или, по крайней мере, хоть как-то аргументируется – такое состояние можно рассматривать как невроз: вы имели дело с больным человеком, больным "на нервной почве". В общем-то, негативная реакция не является благом и для того, кто ее проявляет. Она всегда говорит о недостатке энергии – временной иммунодепрессии с необходимостью "подстимулироваться", разумеется, за ваш счет. Человек со здоровой психикой, а главное, с нормальной энергетикой склонен реагировать доброжелательно.

Второй этап. К сожалению, организм весьма обучаем. Поэтому на фоне невроза, в основе которого всегда лежит истощение нервной системы, формируется привычная схема психического реагирования, которая существенно превышает уровень необходимого реагирования. Возникает ощущение, что для возбуждения повод часто просто, что называется, ищется. И при любом удобном случае мы наблюдаем ту или иную фазу активизации.

Третий этап. К сожалению, организм привыкает к этим состояниям, нарабатываются привычные пути реагирования, так что определенная фаза возбуждения выходит из-под контроля теперь уже психически больного. Как только мы не можем сознательно выйти из ситуации, успокоиться – речь идет уже о психозах, а они всегда определяются повышенным уровнем психического реагирования – "без всяких причин". Уточним: без всяких вешних причин, поскольку внутренние причины, безусловно, имеются: провал внутренней энергии требует активизации для стимуляции внешней тоничности.

Один простой случай. Обращение "по поводу плохого общего самочувствия, иммунодепрессии и проблем желчного пузыря". Молодой женщине 30 лет; как говорится, сидим, нервно теребим платок; выясняется, что год назад у нее были тяжелые роды – двойня, кесарево сечение, в последствии один ребенок умер, у второго врожденный порок сердца.

Была у психологов, предположили депрессию, препараты принимать не стала. К тому же УЗИ показывает камни в желчном пузыре.

Ну что ж, тяжелые роды, похороны ребенка – вот и депрессия. Роды – дело, в общем-то, вполне обыкновенное; кесарево сечение – тоже не редкость при том, что сейчас называется "жизненными условиями". Сейчас вообще редко у кого роды проходят без патологии; во всяком случае, в каждом роддоме есть отделение для реанимации детей и мам, и оборудование в них не простаивает.

Да и не в этом дело. Здесь же важна сама направленность: либо надо жить и воспитывать ребенка – либо что? Таким образом, история ситуацию не аргументирует. Тем не менее, предполагается, "послеродовой психический травматизм", пока мы не рассматриваем проблему психики, как превалирующую.

Проводится курс терапии, при этом от сеанса к сеансу состояние улучшается – это подтверждается диагностикой по Фоллю: и список диагнозов становится меньше, и сами фазы заболевания менее напряженными. Наблюдаются и чисто внешние перемены, но, странное дело, на вопрос "как дела?" – в общем-то, вопрос штатный – ответ также штатный: "Ни так, ни сяк".

Через сеанс, уже на выходе, между делом:

- А вы вообще не обратили внимание, что у вас кожа стала гораздо лучше?

- Что? Ах да. Просто у меня кожа раньше была "комбинированная", с массой неприятностей, а сейчас все в порядке.

И действительно, мало того, что кожа "перестала быть комбинированной". Если на первый сеанс "мы пришли, слегка качаясь", то сейчас "ходим достаточно уверенно и бодро".

На четвертом сеансе девушка задает вопрос:

- Нет ли гомеопатии от раздражительности?

- По поводу чего?

- По поводу мужа.

- А что такое?

- Ну вот…

- Ну хорошо, если ситуация столь безысходна и качества супруга вас не устраивают и, действительно, ваш рассказ это аргументирует, не стоит ли подумать о разводе? Зачем же себя так мучить?

- Не стоит, ему нужно просто понять…

- Ну, вы же понимаете, что вы люди взрослые. Да?

- Да.

- Воспитывать трудно даже ребенка, а уж как-то менять личность взрослого человека – дело неблагодарное? Да?

- Да.

- Так может быть подумать, что каждый из нас способен создать почву для тех или иных недопониманий, которые в итоге и вырастают в определенные конфликты? Да?

- Да.

- Так, может быть, как-то подумать об изменении ситуации в целом?

- Нет, просто кому-то нужно понять, что он не прав. И просто…

После чего беседа прекращается. На первом сеансе мы имели дело с "развитым психозом", или состоянием "сугубо по Фрейду", с тем, что он в своей практике называл "истерией". Функциональное состояние в процессе терапии улучшилось, сил стало гораздо больше, волнительность заметно уменьшилась. Кстати, за время лечения радикально изменилась не только кожа, но также и прическа, и вообще пациентка стала гораздо увереннее и бодрее, но на вопрос, "как дела?" – привычный ответ: "Как всегда". И, разумеется, "просто мужу надо понять…"

Разумеется, стараемся получить дополнительную информацию: Как детство? Чем болели? Как дома? Выясняется: в школе была астма, папа пил – и сильно, из-за чего и умер. В отношении безобразий? – "Были и очень". Ну что ж, астма – это всегда блок "тела астрального", следствие постоянных детских стрессов. При таком подавлении легко возникает известный комплекс неполноценности и неуверенности в собственных силах, и это притом, что работала девушка стюардессой.

Следующая тема вполне очевидна: "А с мужем Вы как познакомились?" Муж из того же "авиахозяйства" – наземные службы, но при этом выясняется любопытная подробность – познакомила молодых людей мама. Итак, стюардесса, девушка видная – высокая, стройная, яркая и т.д., и вдруг – знакомится с молодым человеком с помощью мамы. Само по себе это еще раз возвращает нас к глубокому комплексу неполноценности.

Вышла замуж, дальше – больше. При подавленном иммунитете – а астма однозначно говорит об иммунодепрессии – беременность протекала крайне тяжело, с токсикозом по обычной схеме. Плюс, безусловно, родовая травма.

Однако на следующем сеансе терапии мы появляемся еще более уверенные, с еще более новой и интересной прической и интересуемся, как "оценивать качество волос?" Ответ обычно прост: если выпадает 50 штук за одну "головомойку" – это уже много, только кто же их считает? – А вот и новость: "Вчера я посчитала, оказалось, что 80", – говорит милая девушка. Это более чем мило. Это все, конечно, хорошо, но, а как чувствует себя ребенок? (Раньше были жалобы на поведение ребенка). Пауза – "Какой ребенок? А, все как обычно – психует", – это замечательно: предполагаем, что данный факт решающим для эмоционального состояния мамы не является.

Кстати, предыдущий визит был весьма необычен: приехала пациентка с мужем, о чем заранее не договаривались, хотя намек, что "мужа неплохо бы посмотреть в плане здоровья", само собой, был. Пара была "взвинчена" и настроена весьма "скандально" – "требуем объяснений доктора". Дальше, как в известном кино: "Требует – примем". Причем, одному из супругов явно пора на очередную диагностику и терапию, а с другим – с мужем – явно придется пообщаться, раз уж "его привезли". Муж расстроен, взвинчен и после отказа от чашки чая легко аргументирует свое состояние тем, что он "просто сильно устал после работы".

"Ваша супруга находится в достаточно сложном психическом состоянии, которое, впрочем, легко объясняется тяжелыми родами и похоронами сына и все такое. Да?", – обычная психологическая проверка клиента на вменяемость, поскольку сам факт психического состояния подтверждения не требует – он более чем очевиден, важная лишь оценка его восприятия. Да, он согласен с этим подходом – все это есть и, разумеется, в связи с травмой. Конечно же, данное состояние к травме имеет весьма далекое отношение, тем не менее, тема "по Фрейду" редко кого радует.

Ну что ж, попытаемся выяснить, насколько супруг оценивает это состояние: "Вы понимаете, что сейчас мы с вами наблюдали состояние кризиса, в известном смысле, это была истерика; с точки зрения психиатрии, этого вполне достаточно для госпитализации?". Да, он согласен, с этим нет проблем – очень мило. "Ну хорошо, а вы четко понимаете последствия госпитализации, что месяца через полтора – два вы получите вашу жену в весьма и весьма спокойном состоянии, но сильно изменившуюся?" Да, он и с эти знаком, тем более что недалеко от того места, где они живут находится именно такое "заведение", и он наблюдал возможные состояния.

Что ж, ситуация намного хуже, чем предполагалось, и пора "давать обратный ход" – диагностика семейной жизни, в общем-то, закончена, и рассчитывать на помощь мужа в плане компенсации состояния не приходится. Стало быть, обсуждение существа вопроса не проводим – да и у него самого "вполне приличный невроз", переходим к психотерапии – начинаем "морально вдохновлять": "Может быть, все не так страшно, и ваша супруга страдает от недостатка вашего внимания, и, в общем-то, дела идут, судя по диагностике, весьма неплохо, наблюдаемая динамика очень хорошая", – тут демонстрируем отчеты по диагностике за прошедший период. И действительно, если на первом сеансе диагнозов был полный лист, то на предыдущем – буквально пять строчек. А вы не пробовали немного "активизировать", разнообразить семейную жизнь, сходить в кино, в театр? "Да, в театр и кино она ходить очень любит!" – последовал ответ, "Ну, вот и договорились", – пациент успокоен, стал дружелюбен и более чем мил – в общем смысле все в порядке.

Итак, ваше мнение? Что бы сказал доктор Фрейд: "типичный случай истерии". Психологическая обстановка, в которой росла девочка, – стрессы, скандалы, подавление личности – спровоцировала вполне обычные проблемы в эмоциональном, психическом, а также и сексуальном развитии. Понятно, что познакомиться с молодым человеком можно только с помощью мамы. Ситуацию обострили неудачные роды. В результате, при функциональном развитии, требующем регулярной семейной жизни, после родов возникает естественный страх "повторения сценария", отсюда – комплекс, провоцирующий активную истерию, и делающую эту регулярную жизнь невозможной. Все это проистекает, разумеется, на фоне хронических процессов – УЗИ подтверждает наличие желчно-каменной болезни, которую, собственно, и лечим.

Разумеется, курс терапии вполне обыкновенный – нормализация обмена, катализаторы, суис-органные препараты, о чем мы в дальнейшем еще поговорим. Надо сказать, что после двух месяцев терапии, проводимой раз в неделю, результаты поразительные: полная компенсация психики, теперь обсуждаются всего лишь некоторые семейные проблемы, которые излагаются, впрочем, достаточно вяло – да и у кого их нет?

Итого – ситуация вполне "по Фрейду"? Ну, не совсем. Что сразу обращает на себя внимание? При явном превалировании психических расстройств, жалуемся на соматику – камни и прочее. Фрейд бы сразу объявил, что это как раз и есть "элемент вытеснения", что совершенно правильно. Но на самом деле ситуация еще хуже, поскольку к Фрейду обычно обращались "по поводу психики", здесь же обращение идет "по соматике", значит, мы наблюдаем отказ от рассмотрения психических проблем: "У психолога я уже была, он поставил какой-то идиотский диагноз по поводу депрессии", – в общем, "нам это не надо".

Вы можете сказать, а в чем, собственно, проблема? Камни-то на месте. Здесь следует иметь в виду неадекватность оценки значимости состояния. "В норме" человек жалуется "на нервишки", плохой сон, а потом уже "на соматику" – у всех что-нибудь, да болит. Разумеется, и в плане соматики – случай нерядовой, поскольку камни в 29 лет – явление достаточно редкое.

Опять-таки, из разговора с мужем выясняется, что "ее лечение его уже "достало", пусть ездит к любым врачам, каким хочет, лишь бы оставила его в покое". После чего следует совершенно вымученный вопрос: "А может быть направить ее куда-нибудь, чтобы эти камни раздробили, вывели или просто сделали операцию?"

Еще один весьма нехороший факт: уже с первого приема постоянная тема: "Не стоит ли провести хирургическое вмешательство?". Впрочем, идея "пока не стоит" – общее состояние достаточно вялое, трудно гарантировать результат, поскольку могут быть осложнения – вроде бы устраивает – успокаивает. Но на следующем сеансе все повторяется. Итак, тема о возможности или необходимости оперативного вмешательства является "идеей фикс", что, собственно, подтверждает и муж.

Приходится просить мужа, по возможности, не развивать эту тему: "Давайте себе представим, что это желание пойти на операцию объясняется не реальным заболеванием, а представляется возможностью реабилитации после перенесенного кесарева сечения. Своеобразная идея компенсации – "тогда я испугалась, а сейчас все будет хорошо". Операция, в общем-то, достаточно простая, плановая. Перед операцией, которую мы как бы желаем, но боимся, может возникнуть кризис – обычная истерика, при этом дежурная медсестра, разумеется, не психолог, в ответ на "подобный фокус" будет вынуждена позвать дежурного психиатра со всеми вытекающими последствиями".

Естественно, любой разумный человек предполагает, что при желчекаменной болезни может быть показана и хирургия, но, в общем-то, является нормальным – желание ее избежать, обойтись обычными терапевтическими средствами, если таковые имеются. Здесь же, несмотря на вполне благоприятный терапевтический прогноз, вопрос "а не пора ли на операцию?" присутствует постоянно.

Итак, речь идет о декомпенсированном психозе. Но поскольку суицидальных склонностей не было, дом не подожгли, никого не убили, повода для приезда психиатра пока нет. О дальнейших прогнозах поговорим чуть позже, поскольку нам следует обсудить кое-какую "информацию к размышлению".